Диаспора, как национально-культурное меньшинство любой страны, может играть сколько-нибудь значительную роль в жизни государства (месте своего проживания) только при полноценной адаптации, а не ассимиляции. Постараюсь пояснить свою мысль. Адаптация – это интегрирование диаспоры как в свою историческую культуру, т.е. свои корни, так и в культуру новообретенной родины. Это двуединый, а не двусторонний процесс. Он есть во всех странах, где есть диаспоры (США, Канада, Франция и т.д.). Вот только несколько сложно и путано, на мой взгляд, этот процесс идет в Финляндии. Ход интеграции в финскую культуру и социальную жизнь русских переселенцев комментировать, я считаю, нельзя из этических соображений. Это индивидуальный,в каждом случае личностный процесс. Финское государство, понимая болезненность такихперемен в жизни человека, с должным, надо сказать, вниманием к этому относится. А вот что касается интеграции в культуру оставленной родины (простите за царапающий душу эпитет), то она трудна, потому что большинство переселенцев из России – ингерманландцы. Финский язык в определенной мере – это язык их исторических предков. Но в силу тех же исторических причин для всех них русский язык, а с ним русская культура и быт, являются основными в духовной и повседневной жизни. Вот почему, наверное, и возник, чтобы избежать ошибки в определении ментальности, термин “русскоязычное население”. Термин, на мой взгляд, очень точный, т.к. характеризует нынешнее положение этого национально-культурного меньшинства в Финляндии. Им , с одной стороны, объясняется тяготение определенного процента приехавших к финским истокам.
И для себя, и для своих детей они приемлют только один путь – забыть все русские корни и ассимилироваться, т.е. расствориться в финском обществе. Но с другой стороны – такие “благие намерения ведут в ад”! Рано или поздно, но русская ментальность обязательно зазвучит в сердцах и душах. Не в детях, так во внуках. Она,как тот Ванька – встанька, нет-нет да и проявляет себя и сейчас у самых, казалось бы, ассимилировавшихся. Ведь главное в духовной жизни человека – самовыражение и чувство самодостаточности своего “Я”. Первое может обрестись в сложившемся к тому времени социально-бытовом уровне жизни эмигранта. А вот второе ну никак не обойдется без ментальных, я бы сказал, на генном уровне личностных черт. Русский человек – это общественный человек (“на миру и смерть красна”!). Горе и радость он редко переносит в одиночестве…Не потому ли так много всякого рода кружков, клубов, обществ, объединений, ассоциаций создано русскоязычными (или русскими?!) в Финляндии в последнее десятилетие? Не они ли то место, где реализуются потребности глубинных ментальных запросов?.. И в завершение к сказанному – чем профессиональнее будет поддерживаться во всех этих организациях грамотная адаптация переселенцев к финской жизни, тем весомее и качественнее они будут реализовывать свои возможности в культурной, экономической и, не исключено, в политической жизни Финляндии.