Папа, что такое валюта?
У денег тоже есть поколения, сынок.
Я — валюта. Ты — бакс.
Что?
Нынешнее поколение не радует.
Папа, ты брюзга.
Брюзжание как брожение. Мозга.
Мозг, сынок, тоже может забродить.
Получится ли вино?
О чем я?
О чем ты?
О деньгах.
У денег тоже есть поколения.
Нынешнее поколение прагматично.
Прежнее — романтично.
Ты засыпаешь, папа… Ты опять напился?
Доллар и фунт.
Только доллар и фунт.
Только фунт и доллар.
И только те — из 70-х.
Старая песня, папа. Чаттануга.
Потертые, но честные бумажки в потертых джинсах.
Надменные бумажки, аккуратно сложенные ухоженными пальцами.
Кожа — в морщинах.
В пятнах.
Старая,
истрепанная солнцем и азартными играми,
проститутками и кокаином
кожа джентльмена.
А джентльмен остается джентльменом, даже став убийцей.
Деньги не пахнут, папа. 2х2.
Пахнут. Должны пахнуть. Как кожа.
Деньги должны пахнуть Деньгами. Или кожей.
Кожей хорошего портмоне.
Деньги — деньгами.
А человек — Человеком.
Духи не заменят дух, сынок.
Ты пахнешь старостью. Я просил тебя: прыскайся.
Я пахну Духом, сынок.
Пока не Святым, но еще несгибаемым.
Брось палку, папа, на ней нет флага.
(Папа нюхает подмышки под поднятой рукой.)
Я пахну долларами, сынок.
Так пахнет жизнь.
(Плачет папа.)
Ими нужно было расплачиваться без сожаления.
Иного они не терпели.
Уходили сразу.
Даже не собрав чемодан.
Нынешние — жадные, мелочные, разменявшиеся.
Липнут.
Б…и.
Те были тоже б…и, но умели Любить.
И умели быть Верными.
Хватит вонять.
Я пахну. Я распахиваю душу.
Воняешь ты. Ты воняешь женой, сынок.
Не заводи шарманку. Я люблю жену. И не стану обсуждать.
Я ЛЮБЛЮ ЖЕНУ.